kirill_kinnari

Главный враг способного к счастью разума есть время.
 
Не смерть, нет. Смертельность смерти сильно преувеличена. Смерть можно и пережить, подумаешь. Черепушки-крестики — пф, дурней средневековых пугать. Тем более её и вылечат скоро уже, смерть-то. Короче, это не фундаментальная категория.
 
Невозвратимость прошлого — вот это ох. Это вот самый наш главный ох и есть. Фундаментальнейший. Непреодолимый физически: второе начало. Стрела энтропии. Фарш, провернуть, назад. Развили мы в себе память и любовь, вроде бы для выживания, а они вон что с нами учинили. Как жить, если нельзя вернуться?
 
И возникают, как мне представляется, две главные стратегии как с этим справляться.
 
Да, вы уже догадались. Гангбанг и гарем — опять. Не только о сексе.
 
1
 
Гангбанг побеждает прошлое тем, что обожествляет настоящее: The Power of Now. Существует только то, на что есть шанс прямо здесь и сейчас, прочее — прочь. Жалеть о прошлом глупо и некогда. Запах, след, бег, атака, упрямство, настойчивость, победа: вот фокус жизни, вот сама жизнь, вся, больше ничего не надо. Прошлого нет. Обломилось — хорошо, нет — переживем, все равно уже неактуально, вот ведь, новая уже на подходе.
 
"Любовь с первого взгляда", потому что на второй времени уже не будет. Нужно спешить, нужно урвать, нужно набить как можно плотнее — и дальше, дальше. Дуэли, пари, вскакивания на подоконник и замерзания в подъездах, все безумства романтических любовей — а это просто потому что нет времени, надо срочно, надо прямо сейчас. Сам не поспешишь — другие обгонят, урвут, насмеются. Жизнь есть гонка, где решают мгновения.
 
Но гонка эта нелинейная: можно выиграть и найдя свой собственный поворот к финишу, вложив в него все силы, рискнув, извернувшись, изловчившись. Поэтому гангбанг есть путь крайностей, переразвитостей, однобокостей, гипертрофий, перекачанных мускулов и гигантских пенисов. Ставка на все. Пусть проигравший плачет.
 
И пусть перебирает прошлое... а нам не надо. Нам некогда. Имя в донжуанский список — и вперед, к новым победам.
 
Гангбанг соревнователен, социален, массов. Собственно гангбанг в порнографическом смысле — редкость, даже "извращение", но и в паре всегда помнить о конкурентах, воображаемых или нет — это уже норма из норм.  Свадьбы на сотни гостей ("смотрите, завидуйте"), фейсбук-обсессия, ревность и подозрительность как постоянный фон, "ну я ей докажу", "а расскажи кто у тебя был до меня" — так живет большинство.
 
...И однажды все кончается. Рано или поздно. Не встает, не торкает. Жизнь всё. Это не обязательно тоскливое доживание: в прошлом успешный и притом нетребовательный переживет и климакс, приспособится, будет сидеть на солнышке довольный, щуриться, похохатывать. Но все-таки гораздо, по-моему, чаще — опустошенность, закисшая обида на мир, обделенность. "Эпидемия самоубийств пожилых белых мужчин."

Но вот что объединяет всех постклиматических гангбангеров: отсутствие памяти. Отсутствие прошлого, по сути, при всей пестроте биографии. Пара страничек — максимум, что из них можно выжать.
 
Потому что прошлое не есть сумма событий. Свое прошлое надо строить, лелеять, растить — всю жизнь. Надо учиться вспоминать, тренироваться, повторять, не лениться. Осмыслять и выражать. Это именно то, чего они не делали никогда... а теперь уж поздно.
 
2
 
Гарем есть миростроительство. Победа над временем через контроль и овеществленную память. Через знание, как этот твой мир был тобою — вами — выстроен, ab ovo по сегодняшний день. Всё возродимо, всё повторимо, всё наглядно существует вне времени — освобождённое от времени. Можно уже и не повторять то, что так хорошо помнишь, но лучшее именно повторяется, ритуализируется: секс три раза в день — не самоцель, а просто чтобы опять и опять ощутить, как это у нас. Как это мы. И как мы знаем, как это мы.
 
И всё как годы назад, никакого угасания. Только лучше — мы ведь тогда еще этого не умели, и этого... да и было-то нас меньше, как странно, да?
 
Только вверх, медленно-но-верно вверх. Остановленный полдень.
 
Гарем есть hoarding: ничего никогда не выбрасывается, "пригодится и веревочка". Никаких расставаний, никаких потерь, всё только в плюс. Любимая жена ну пусть другая (глупо так говорить, но ладно, всё равно все спрашивают), но и старую никто никуда не отпускал: вы что! Ведь это она, с нее всё начиналось, где ж ей быть как не с нами? Кто ещё её так любит, знает, чувствует как мы, кто нас как она? Никаких случайностей: случайность есть главный враг гарема, всё и всегда должно идти правильно. Гарем есть суперосторожность, многослойные страховки, зарубки чтоб не заблудиться, заимки на будущее.
 
Гарем есть школа, где все учат и учатся. Иерархия света. Лестница любви.
 
Гарем есть круг, где становишься кругл сам: нельзя болезненно перекашиваться, потому что ты нужен всем, со всех сторон, нужно расти равномерно. Гарем есть равновесие, приспособление, trial and error, feedback loop. Гарем есть эволюция, которая строит новое микроскопическими шажками — из того что уже есть, никогда не разрушая то что есть. Высвечивая то что есть светом времени — светом смысла.
 
3
 
Повторюсь: как гангбанг не обязательно подразумевает ММЖ-секс, так и гарем более чем доступен для обычной моногамной пары. Полиамор будет, но не надо спешить: всему свое будущее. Гарем есть прежде всего состояние ума. Частично предрасположенность, но и воспитание. Общественный консенсус. Общественная, для начала, awareness.
 
Время на стороне гарема — тут никаких сомнений. Надо просто ждать. Гангбанги давали репродуктивное преимущество в традиционном мире пожизненной семьи и отсутствия контрацепции. Это работало очень долго, но теперь ушло, и навсегда. Гены гангбанга у нашего вида могут теперь идти только вниз, пусть и медленно, потому что большинство "перепихов по-быстрому" и "безумств на лето" уже не дают потомства. Я даже думаю, что общее снижение фертильности приведет к расслоению общества: будут свободные одиночки, живущие в кратковременных парах и избегающие потомства, и будет страта "производителей" — предрасположенно семейных, многодетных, полиаморных и гаремных уже в буквальном смысле (хоть и не обязательно "классически" гаремных в смысле соотношения полов).
 
И вторые неизбежно станут теснить первых. Без обид — чистая биология. Хотя в данном случае я, пожалуй, на ее стороне.

И да, конечно, есть и темная сторона гарема. Много всего. Я обязательно напишу.

Самцы вида Homo Sapiens используют два основных способа поднять свой репродуктивный успех выше уровня стандартной моногамии.

Гарем требует высокого статуса мужчины в сообществе либо некоторой отдельности от этого сообщества, способности обойтись без него, способности защитить свою семью или хотя бы всей семьей уйти, убежать, запутать следы. Если не вождь/жрец, то этакий бирюк на своей заимке. Стабильно осеменяющий больше одной женщины и, при возможности, добавляющий новеньких — без изгнания стареньких. Соответственно, отношения долговременные, мужской вклад в потомство относительно высокий (хоть и ниже, чем при моногамии). Уровень эндогамии и инцеста повышенный, но выживаемость и стартовый статус детей остаются на приличном уровне.

Гангбанг — прямая противоположность, количество в ущерб качеству: осеменить как можно больше, почти всегда с насилием, без долговременных отношений и какого бы то ни было отцовского вклада, и плевать на выживаемость или статус своих выблядков. Эта стратегия доступна всем, даже самым низкостатусным самцам — хотя им часто приходится собираться в банды, чтобы захватить и изнасиловать (отсюда английское gangbang). Конечно, шанс каждого стать отцом при этом еще ниже, чем при одиночном изнасиловании, но все-таки, все-таки: "десять старушек — рубль". К тому же во многих сообществах публично опозоренная становится общедоступной, так что приз — передачу генов в следующее поколение — с нее можно будет урвать и потом.

История людей есть история борьбы и взаимоперетекания этих двух стратегий. Гарем выигрывает от стабильности в обществе и отсутствия войн: не от всякой войны уйдешь в леса, а женщины вождя — для врага вообще главный приз. Наоборот, гангбанги расцветают в любых пертурбациях, особенно в войнах: война же и есть институционализированный гангбанг.

И разумеется, любое поведение, способствующее репродуктивному успеху, со временем закрепляется в генах. Все мы, любого пола и ориентации, несем в себе обе эти программы, и можем в некоторых пределах переключаться между ними, смотря по обстоятельствам. Но все же врожденное соотношение этих программ, кажется, достаточно сильно варьирует у разных людей — вероятно, в зависимости от того, какая из них приносила больший успех их мужским предкам. У многих невооруженным взглядом видно, какая из программ доминантна.

Вот, стало быть, еще один способ нам всем посчитаться на первый-второй: дети гарема и дети гангбанга.

Чувствуете, да, из какого вы племени? Я очень чувствую.

Тут, конечно, много чего можно накопать про какая стратегия лучше и в каких условиях, какая вытесняет постепенно какую и почему, про корреляцию доминантной стратегии с прочими свойствами психики, про национальные, расовые, гендерные особенности и многое, многое другое. И я, наверно, все это напишу со временем, пока просто заявка на тему. Но одну вещь хочется отметить сразу. В нашем нынешнем мире серийной моногамии, где вне закона и полиамория, и тем более насилие, лучше живется все-таки детям гарема: им, как мне кажется, легче быть счастливыми. Даже не потому, что моногамная пара психологически намного ближе к стабильному гарему, чем к стыдно-торопливому гангбангу. Важнее, что для детей гангбанга гораздо более характерен мучительный разрыв между любовью романтической и физической, между одной "богиней" и толпой "шлюх", между культурой и инстинктом, между красотой и грязью. Это пропасть, это трагедия, из этого вышел весь Достоевский. Тогда как Толстой, наоборот, типичный гаремец: таких как он эта пропасть тяготит много меньше, у них тоже бывают трагедии — но совсем уже другие.